Обзор иркутской колумнистики: О парадоксах городской архитектуры, волюнтаризме Петра Первого и тайнах байкальской воды

Иркутск, 23.01.13 (ИА «Телеинформ»), - Искусство общения, как известно, состоит в том, чтобы в диалоге были заинтересованы все стороны. Высшее же искусство – увлечь собеседника темой, изначально занятной лишь для инициатора разговора. Именно это качество требуется от настоящего колумниста. На прошлой неделе иркутские авторы говорили о причудах городской геодезии, осуждали Петра I и августейших особ настоящих дней, а также воздавали вечную славу воде. Понять, насколько хорошо у них получилось, нашему обозревателю Вадиму МЕЛЬНИКОВУ поможет дизайнер Сергей КАРПОВ.

В своей свежей колонке Сергей Шмидт углубляется в геодезические изыскания. Исследуя метрику скудных иркутских пространств, Сергей находит пикантные совпадения в соседстве отдельных архитектурных ансамблей. В частности, автор указывает на непристойную близость памятника Александру III к монументу, установленному в честь В.И. Ленина, брата народовольца Ульянова, участвовавшего в покушении на царя Александра. И подобных совпадений Лангобард находит много. Например, близость Католического костела к Спасской церкви, а ранее и к Казанскому кафедральному собору.

«В своем блоге и в социальных сетях я задал вопрос, есть ли в России города, в которых католический храм располагался бы на таком близком расстоянии от целого комплекса (главных) православных храмов? Получил разные варианты ответов, но вывод можно сделать один: такой близости, как в Иркутске, нет нигде. Я уж не говорю о том, что мечеть и синагога в Иркутске всегда располагались и располагаются на одной улице. Понятно, когда из-за малости территории на близком расстоянии оказываются разнородные культурные элементы. Но в самой большой стране мира, в самом большом ее макрорегионе (Сибири), во времена, когда у города было множество незанятых удобных мест, фактически склеить противостоявшие друг другу православие и католицизм в архитектурный ансамбль – это все-таки очень круто».

Наделяя город чертами творческой личности, Сергей находит случайности неслучайными. Автор, сам того не желая, вводит читателя в состояние мистической оторопи.

Берт Корк задаётся вопросом, что такое Новый год? Этот, вроде бы, глубоко риторический вопрос подвигает репортёра «ВСП» на серьёзное погружение в глубины истории празднования цикличности природы. Рассматривая обычаи милых сердцу автора древних кельтов, Берт приходит к выводу, что наступление нового года мы празднуем неправильно и не вовремя, ведь обычай празднования 1 января – акт бессовестного волюнтаризма со стороны Петра I.

«Что такое 1 января с точки зрения даже не сельскохозяйственного, а обычного, бытового календаря? Это – ничто. Даже сев и хорошенько подумав, царь Пётр не смог бы придумать более неподходящий день для начала нового года. Это ни начало, ни конец календарной зимы. Это даже ни её математическая середина. Это – начало второго месяца зимы, и, согласитесь, ничего праздничного в этом не проглядывает. Какие-то практически полезные выводы из этого отнюдь не следуют. Традиция всегда одерживает верх над логикой, и попытки алгеброй поверить гармонию всегда изначально обречены на неудачу. Новый год – всенародно любимый праздник, потому что он есть, и никаких других разумных объяснений не существует».

Глеб Русин разряжает в российскую власть целую обойму обидных слов и обвинений. Вспышку враждебности в колумнисте Irk.ru вызвали поправки Госдумы в законы об административной и уголовной ответственности за вождение в нетрезвом состоянии. А если точнее, их «актуальность».

«Знаете, что меня всегда удивляет в российской действительности? — То, что у нас всегда гром отгремел уже давно, а соломку мы стелем только тогда, когда, не успев перекреститься, мы уже упали, поскользнувшись на том, что внезапно оказалось у нас под ногами вследствие предсказуемой реакции организма на этот гром. Например, проблема пьяных водителей вдруг превратилась в общенациональную исключительно после гибели Марины Голуб. При всем уважении и пиетете к этой актрисе, нельзя сказать, чтобы ее смерть стала чем-то поразительным для тех, кто ежедневно ездит по дорогам многонациональной. Ну, или хотя бы для тех, кто регулярно почитывает криминальные сводки: что, первая смерть от колес пьяного водителя за многие годы? — Разумеется, нет; но власти, от московской мэрии до забавного человечка с надкусанным яблоком в зрачках, переполошились: как, у нас такое вот бывает?!? Это же угроза национальной безопасности, где Пореченков?… То есть… э-э-э… немедленно сажать мерзавцев! И, само собой, никто до этого не интересовался историей вопроса: а сколько человек гибнет ежегодно от пьяных шумахеров?»

Автор убеждён, что государство берётся за репрессивные меры только в случае возникновения угрозы комфортному существованию тесного, но закадычного класса избранных. Глеб вносит предложение потревожить их уютный интим. О том, как именно, читайте в колонке «Эхо грома».

Формальным поводом к новой колонке Игоря Широбокова послужил праздник Крещения, прошедший в прошлые выходные, и главные атрибуты торжества – крест и вода. Редактор газеты «Мои года» находит в кресте трансцендентные черты таинственной и властной оси координат, далее обращаясь к ещё более загадочной сущности – воде. Вернее, к символу воды наших мест – Байкалу.

«Нам выпало жить у великого Байкала, который по праву называют и священным морем, и колодцем планеты. К этому великому произведению природы надо бы и относится как к шедеврам гениальных мастеров. Но, увы, отношение в прямом смысле наплевательское. Плюем в колодец планеты промышленными отходами, извергаем нечистоты, вырубаем леса по берегам. Временами люди спохватываются и восстают против очередного святотатства, как это было в восьмидесятые с трубой БЦБК и в новом столетии с трубопроводом Транснефти. Потом страсти утихают, а проклятие Байкала – целлюлозный комбинат – продолжает отравлять сибирское море».

Апеллируя к евангелическим высказываниям, автор призывает выгнать торговцев из храма Байкала, а читателей - помолиться за чистоту сибирского озера.

Сергей Карпов:

Колонка каждого автора мне напомнила одно из произведений мировой литературы, поэтому свою часть обзора я хочу обозначить как школьное сочинение на вольную тему.

Начну с колонки Сергея Шмидта «Неинтимная близость». В ней автор, словно известный писатель Дэн Браун, фиксирует скрытые детали и придаёт им скрытый смысл. Интересный выходит «Код да Винчи»! Я не отказал себе в удовольствии пофантазировать вместе с Сергеем Шмидтом. Что же получается? Ленин близок к Александру III, католический храм к православному, синагога к мечети. В чьих силах такое сделать? Конечно же, масоны! Кому как не ордену вольных каменщиков хулиганить в иркутской архитектуре? Таким образом, Иркутск выбивается в передовые европейские города, где каждое здание построено не просто так, а высшей ЦЕЛЬЮ! Осталось эту цель найти. С нетерпением жду очередных колонок автора в ожидании развязки.

Колонка Берта Корка напоминает жанр альтернативной истории. Что было бы, если бы мы отмечали начало Нового года по старинке, в начале сентября? Прежде всего, на наших столах вместо мандаринов были бы огурцы, астры и гладиолусы. В роли Снегурочек выступали бы оказавшиеся без работы учительницы. Школьные каникулы длились бы на неделю дольше. Бархатное лето не позволило бы возникнуть институту Дедов Морозов… Строить догадки можно ещё долго, отличная тема для праздничного чаепития.

Текст Глеба Русина очень похож на колонки Дмитрия Быкова. Конечно, нашему автору ещё предстоит достигнуть вершин мастерства в составлении сложносочиненных предложений, подбора остроумных эпитетов и оригинальных синонимов. Но уже сейчас просматривается искреннее погружение в тему, живость и выразительность языка. Понравился и открытый критический настрой. К тому же, у Глеба Русина, в отличие от Дмитрия Быкова, есть предложения по существу.

Игорь Широбоков выступает в ипостаси Валентина Распутина. Тут и библейские мотивы позднего Валентина Григорьевича, и экологические пассажи раннего творчества. В общем, как пишут в школьных сочинениях, в этой колонке мы находим образно-художественный метод поднятия мировоззренческих вопросов, раскрывающих тему через соборность и религиозное начало.