Новости медиажизни в Иркутской области

03.10.2021

культурой

Иркутск, 3.10.21 (ИА «Телеинформ»), - На этой неделе иркутяне в едином порыве поддерживали друг друга, делились впечатлениями о городе в чужих клипах и «своих» театрах, а также строили фантастические теории, изучали памятники и немножечко мечтали. Телеинформ подготовил очередной выпуск обзора иркутской колумнистики.

Волнующее и острое

Главной новостью, которая захватила социальные сети на этой неделе, стало внесение Минюстом Алексея Петрова* в реестр иноСМИ, выполняющих функции иностранных агентов.

«Иностранный агент – звучит гордо!

Вы понимаете, что «иностранный агент» – это человек или организация, действующая в интересах другой страны. Я знаю, о какой стране идет речь, о той, где хочется жить, где есть любимый город и друзья, где так много умных и порядочных людей, где есть неравнодушные и смелые горожане, болеющие за свою страну и город, которые пытаются что-то изменить к лучшему.

Алексей Петров* – иностранный агент, представляющий интересы иностранного государства. Интересно, о каком государстве идет речь? Мне кажется, о России. Но получается, что параллельно с одной Россией существует какая-то другая? Это не роман Пелевина – это реальность. Здесь и сейчас мы живем в двух параллельных мирах. Россия, о которой я мало знаю, о ней много пишут, она где-то далеко, в телевизоре, за дверьми кабинетов чиновников, на документах, где стоят их подписи, под черной мантией судьи, в кремлевских залах, в итальянских виллах, в тайных яхтах, в шкафах подполковника, на стройках, вдали от любопытных глаз, и есть Россия реальная, которая здесь и сейчас, где много прекрасных людей, таких, как Алексей Петров*. И именно агентом этой страны признали Петрова*. Спасибо ему за реальность, близкую понятную и добрую», – высказывается Степан Шоболов.

Резонансное событие подтолкнуло некоторых иркутян к творчеству, как, например, Юрия Яшникова:

«Мама, я пришел из школы и опять взахлеб реву:

Снова лучшее Петрову*! Непонятно почему.

Чем я хуже – объясните! Почему всегда, во всем

Алексей* четырехглазый побеждает день за днем?

Почему за мной не ходят много сотен иркутян?

А за ним идут покорно, как за дозой наркоман!

Может он им деньги платит? А ему дает Госдеп?

Объяснения другого у меня пока что нет.

Ну, а как он, объясните, успевает там и тут?

Наблюдать и фестивалить и прокладывать маршрут,

Делать телепередачи и глаголом жечь сердца,

А еще притом исполнить роли мужа и отца?

Явно все это не может успевать одно лицо!

Волк от нас скрывает что-то, сам прикинувшись овцой.

Я давно уже считаю – он имеет ОПГ.

Ему место не в Иркутске, а в ушанке и в тайге!

Почему ж тогда в Минюсте кто-то с гадом заодно?

Он и так во всем тут первый, а теперь еще «ИНО»!

Это ж все войдет в анналы! Это ж слава на века!

Неужели трудно было тихо капнуть новичка?

Нужно действовать разумней, подковерней и быстрей,

Слишком стало все опасно из-за этих соцсетей.

Благодарные потомки нас же с вами засмеют!

…Вновь очкарику в России биографию куют».

В противовес этому пишет Екатерина Стародворская:

«Без его бешеной энергии, оптимизма и способности претворять их в реальные и полезные дела Иркутск был бы намного более унылым местом. Мои друзья и знакомые самого разного возраста, с самым разным бэкграундом, с диаметрально противоположными политическими взглядами, люди, у которых нет ничего общего, знают Лешу* по одному или нескольким проектам, ставшим частью городской жизни, – Клубу молодых ученых «Альянс» и интеллектуальным играм, «Прогулкам по старому Иркутску», «Книгамарту», «Научным уикендам» (перечислять можно долго). Как-то странно и неуместно, мне кажется, рассуждать, что ему «делают биографию» и что его статус иностранного агента – это нечто вроде почетного звания и предмет для гордости. Это, учитывая, как устроено государство и его институты, прежде всего серьезная помеха для его просветительской, культурной и научной деятельности (а значит, последствия коснутся многих иркутян), это тяжелый удар по повседневному существованию. Леша*, сил тебе справиться с этой ситуацией, пусть она повредит тебе как можно меньше».

Михаил Дронов наблюдает:

«Слегка офигевая, заглядываю в треды, где обсуждается «[иркутский] кейс иноагента Петрова*». Там на голубом глазу государственники разной степени истинности мусолят тезис о «плохих боярах и хорошем царе», «эксцессах исполнителей» и что «где других взять». Короче, «произошла чудовищная ошибка…»

Ребята-государственники, очнитесь. Почитайте Конституцию (как ваше собственное государство устроено). Это, по крайней мере, на бумаге – жесткая административная вертикаль. Которая во все времена (и в античном мире – и в России XXI века) предполагает конечную ответственность начальника за действия (созидательные, разрушительные или пустопорожние) его подчиненных. Так человеческое общество устроено, это в средней школе проходят

Т.е. если где-то силовики изнасиловали шваброй «не того» подследственного – или Минюст признал иноагентом «не того» (на ваш взгляд) общественника – претензии не к «нравам и обычаям», а к конкретным физическим лицам, в чьем ведении находится соответствующая вертикаль.

Если что, то напомню: в современной России руководители «силового блока» (включая Минюст) напрямую назначаются президентом РФ. И если этот чиновник не осведомлен, что где-то насилуют подследственных или назначают иноагентами «хороших» (на ваш взгляд) людей – то это его, работодателя и руководителя, проблемы. И не недо на «всех нас, заблудших» валить».

Тем временем некоторые иркутяне высказываются про клип, снятый в Иркутске исполнителем Трофимом. Вот что говорит Александр Гимельштейн, например:

«Пока я думал, что инициатива частная, не высказывался про клип «Народ» исполнителя Сергея Трофимова с творческим псевдонимом Трофим. Иркутские планы всегда видеть приятно, и то, что песня написана на коленке (а вообще-то Трофим умеет «бумагу марать под треск свечки») – можно стерпеть.

Идея клипа относится к классическому жанру «сентиментальный роман» – и ладно, девушки такое любят. В песне лирический герой поет: «я плавлю сталь, я строю города…». Понятно, что это образно, но надо же было именно сталь плавить, которую у нас не плавят, удивился я автору.

А потом стало ясно – песня написана не для клипа, и это не тайна – она просто старая песня, 2017 года. И деньги не мецената – 3,7 миллиона заплатило принадлежащее городу АО «Агентство по развитию памятников».

Вот на гимн Иркутска, «Любимый Иркутск – середина Земли», нашу лучшую песню, до сих пор клип никто не снял. Он, кстати, на год раньше утвержден в городе, чем трофимовский «Народ» написан…

Апдейт: объективности ради уточню – в Иркутске есть предприятие, где льют марганцовистую сталь – это ИЗТМ. Там и снимали».

«Ну, слова ж должны быть простыми до примитивности)) Чтоб запоминались и легко воспроизводилось. Эта песня может войти в репертуар студотрядовцев, например: под гитару самое то)) Понятно, что любой КВНовский текстовик напишет такую песенку за час. Мне вспомнилась строчка «кто трусы ребятам шьет!» товарища Михалкова. У Трофима «шью одежду людям» – ну, вдруг аллюзия?..» – предполагает Анна Оганесян.

«Я с немалым удивлением узнала благодаря этому клипу, что Иркутск – рабочий город, город рабочего класса, город заводов. Здесь плавят сталь (и нет торговых центров на месте заводских цехов). Здесь девушки из семей управленцев (олигархов, директоров? Корпулентный папа – символ Байкала – явно непростой человек), так вот, девушки сбегают к простым рабочим паренькам, и непростой папа плачет в конечном итоге от счастья (а кто б не плакал от такой прекрасной партии?). В Иркутске нет вузов, театров, музеев. А зачем? А. может, именно такой Иркутск кому-то хочется видеть – просто рабочее поселение, обслуживающее обширный ресурс полезных ископаемых и энергетики…», – отмечает Яна Лисицина.

«Вообще памятник Вампилову – явно перелицованный с Есенина на Волжском берегу, растиражированный казак, вылезающий из реки, вот эта вот песня. Если городу для «продвижения» уникальность важна, то, может быть, не надо связываться со столичными звездами, окучивающими провинцию» – добавляет Михаил Рожанский.

«Вот со всеми согласна даже, считаю все как-то мягко и тактично высказались по поводу бездарной, махровой и прямо таки циничной халтуры! Это ж надо было и текст откровенно говенный выбрать и клип не про что – ни города, ни времени в нем нет. Меня при воспоминании от прослушанного уже неделю корежит)): Денег, в сортир сброшенных, жаль!» – присоединяется к недовольным Раиса Лобацкая.

«Как уже сказали выше – комплиментарно снятый Иркутск, да и работа как таковая хорошая, умеют ребята, тут без вопросов – это все очень приятно…но вот сама песенка – лукавая, ну до тошноты просто. Так жалко бедолагу докера из Мэна, сил нет. То ли дело наши улыбчивые, веселые, уверенные в завтрашнем дне сталевары, пекари, учителя и швеи», – емко формулирует Елена Утробина.

Ну а колумнист ИТГ Сергей Шмидт говорит о годовщинах Игоря Кобзева на посту главы Иркутской области. По прошествии двух лет работы губернатора-варяга он видит в ней как плюсы, так и минусы.

«Главный минус варяжества можно сформулировать без всякого политического анализа. губернатор, приходящий в регион со стороны, проигрывает в информированности и знакомствах. Он элементарно меньше знает про регион, знаком с меньшим количеством людей отсюда, если вообще с кем-либо знаком. Разумеется, в этом сложно углядеть что-то хорошее. Информация, знания, связи – это ресурсы, обладающие безусловной ценностью.

Главный плюс варяжества – руководитель региона не делит регион на своих и чужих. Отсутствует та самая трещина, которая создавала проблемы для губернаторов из местных (Говорин), а некоторым не позволяла доработать до конца срока (Ерощенко и Левченко). Наши губернаторы-варяги, конечно, тоже не могут похвастаться тем, что отработали полный срок (Тишанин, Мезенцев), однако изначально этой трещины в их работе не было. Пространство управленческого маневра для варягов шире, возможностей у них больше. Они не наследуют конфликты. Конфликты, если они возникают, являются уже результатами их собственных действий, изначальная «свобода от…» вполне позволяет им этих конфликтов избегать…

Самой разительной переменой при Кобзеве, которую зафиксировал лично я, является радикальное изменение атмосферы в медийных и околомедийных тусовках. Склоки, переходящие во взаимную ненависть, кипевшие при предыдущем губернаторе, подогреваемые его отстающими в умственном развитии информационными работниками, либо прекратились, либо остались уделом отдельных фрустрированных невротиков. Люди перестали искоса смотреть друг на друга и ожидать друг от друга каких-то подвохов и подлостей. Это приятный момент, едва ли возможный при любом губернаторе из местных».

Политика, физика, лирика

Юрий Пронин затрагивает вопрос (не)сменяемости власти в России:

«Осенью 2011 года началось неуклонное движение к несменяемости президентской власти. Собственно, симптомы, первые звоночки были и раньше. В 2007 году, когда у Путина завершался второй срок полномочий, громко раздавались голоса тем или иным способом продлить его президентство. В итоге было решено поступить по-другому, не столь прямолинейно, но через четыре года Владимир Владимирович вернул себе высший пост в государстве, лишив Дмитрия Анатольевича возможности баллотироваться повторно. Впрочем, в 2020 году «рокировка» уже не понадобилась, ситуация созрела для поправок (точнее, поправки) в Конституцию.

На официальном уровне говорить о негативных последствиях подобного развития событий не принято, хотя они, без сомнения, имеются. В то же время отказ от конкурентной смены президентов и превращение выборов главы государства, по существу, в референдум по доверию высшему руководителю невозможны без поддержки не только в правящей элите, но и среди большинства избирателей…

Примечательно, что сомнения в целесообразности вечного правления, на котором ярче всех настаивает спикер Госдумы предыдущего созыва Вячеслав Володин («Нет Путина – нет России»), порой – искренне или с подвохом – воспринимаются как оппозиционность именно нынешнему главе государства. Иногда это действительно так, однако в этом случае те, кто считает себя оппозиционером, наступают на те же грабли: для них важно поменять нелюбимого Путина, скажем, на любимого Навального, а остальные вопросы, включая системные изменения в стране, их почти или совсем не интересуют».

Что до свежих образчиков литературы, то тут у нас два обзора от Влада Толстова. В первом – самые необычные новинки. Среди них читатель найдет книгу о беженцах в Германии, комикс по повести Кнута Гамсуна, цикл коротких рассказов «американского Венечки Ерофеева» – Ричарда Бротигана. Есть даже повесть, в которой главный герой Рафаэль «тайком подглядывает в рабочий дневник жены. И обнаруживает там фразу – «у Леона член вдвое больше, чем у моего мужа». После чего теряет свой покой, потому что спросить напрямую, кто такой Леон, смелости не хватает, зато эта фраза и запускает потаенный механизм творческой активности – бедолага Рафаэль начинает буквально фонтанировать умными словами, шутками, сюжетами, потому что воображение у ревнивца работает как атомный реактор. Очень смешная книга, правда, тем более в итоге выясняется, что книга Рафаэля и есть та книга, которую вы читаете! Отлично придумано, я считаю», – рекомендует Толстов.

В другой подборке – книги о живой природе: одна из главных книг, сформировавших идеологию движения зоозащитников, «Освобождение животных» Питера Сингера, книга об эволюционной биологии, палеоантропологии и археологии, познавательные книги фактов об акулах, муравьях и о сельскохозяйственных животных, а также научпоп от «американского Пришвина» Бернда Хайнриха: «он каждое утро выходит из своего сельского дома и отправляется в лес. Зимой он видит обитателей леса, которые спасаются от холода, летом вокруг него бурлит растительная и животная жизнь, и он рассказывает о ней».

В социальных сетях Михаил Меркулов предлагает френдам задуматься об экологии.

«Оставлю тут мысль. Пусть живет и растет в ваших головах, друзья.

Сейчас об этом не говорят. Восстановление лесов и увеличение их площади как борьба с ростом концентрации углерода в атмосфере бесперспективны. Углерод потребляется деревом, пока оно растет. Когда оно умрет, оно сгниет, и углерод вернется с помощью микроорганизмов в атмосферу. Деревья, которые мы садим, не должны потом попадать на свалки или в печи. Иначе это просто способ отложить беду. Жизненный цикл дерева, как источника утилизированного углерода, не должен заканчиваться на нашей планете. Вдумайтесь в эту формулу. Можно посмотреть иначе. Жизненный цикл углерода содержащегося в продукте не должен заканчиваться в атмосфере. Мы либо должны углерод вернуть в недра, откуда в основном мы его и берем, либо убрать его совсем с планеты. Давайте строить лунную базу из дерева?))))) Кстати, спутники деревянные уже проектируются.

P.S. Провокация для вас. Связать углерод в полиэтилене и закопать – это выход на ближайшие 500 лет. Посадить дерево – ближайшие 80 лет. Еще вопрос, что лучше? Посадить дерево или выкинуть полиэтилен в мусорный контейнер. С точки зрения «жизненного цикла» углерода».

Инна Мельгунова тоже задумывается о глобальном:

«Ехала в машине по тракту, и вдруг подумалось неожиданное. Что, если все население Земли – на самом деле не вот это вот с руками и ногами, и порой с весьма привлекательной «внешностью», а то маленькое, склизкое и сморщенное, что живет в нашей черепушке? А вот это вот все – прекрасно организованный био-экзокостюм? И, поскольку Маленькое и Сморщенное очень умное, но беспомощное, то оно просто классно управляется с этим экзокостюмом. Оно с ним едино.

Что, если мы влюбляемся в экзокостюмы друг друга, а уж потом оказываемся в состоянии оценить Маленького и Сморщенного по достоинству? Кто-то следит за техническим состоянием своего костюма и поддерживает его форму, а кто-то попускается, и костюм начинает набирать лишнее, пытаясь подавлять своего «хозяина»? Что, если именно эти М&С ведут друг с другом задушевные беседы или затяжные энерговойны, а когда «костюм» получает повреждения, то и тот, что сидит в черепе, увы, погибает…

Что, если…

И так мне стало неожиданно смешно от этой парадоксальной, но не лишенной своей правды мысли, что я взоржала от неожиданности и так ржала довольно долго, километра три по тракту, не могла успокоиться. А мой маленький и Сморщенный глубокомысленно изрек: «вот же дура!» И обиделся даже. И стало еще смешнее…

Кто как, а я свой экзокостюм сегодня потащу плавать, ибо надо же поддерживать его в каком-то подобии формы! Да и Маленький и Сморщенный должен немного отдохнуть… А то пахать сегодня не по-детски».

Андрей Фомин рассуждает о трудностях перевода и занимается сравнительной лингвистикой.

«Вы (уж там) как хотите, а я решил заняться итальянским. Правда. Надо создавать себе трудности – даже если их и так дофига.

Вчера в магазине – в «Абсолюте», если быть точным – продавщица вдруг сказала мне:

– Вы так на итальянца похожи!

И я понял: пора. Пора изучать. Давно думал над этим. Нейронные связи в тонусе остаются. И главное, в путешествиях штука небесполезная.

Прикинул, что английский свой улучшать – не в коня корм. В Европе его не только не знают (ну разве что кроме Голландии и, не исключаю, Швейцарии), но и разговаривающих на английском не очень-то любят. Проверено.

Да и не нужен английский на каком-то более серьезном уровне, чем мой, чтобы не заблудиться на улицах Лиона, заказать еду в Толедо или номер в Неаполе. Он и в Англии-то не особо был нужен. Местные в пабах Лондона, Манчестера и Ливерпуля легко прощали мне несовершенство речи и запросто организовывали то, что нужно: стейки и прочее.

Один только раз вместо cup of tea мне выдали капучино.

– Капути?! – ответил бармен, увидев мои вытаращенные глаза. И пошел себе дальше.

Нет, не пробуйте улучшать свой английский. Беспонтово это! А вот итальянский… Да еще в Италии…»

Яна Лисицина пишет о том, почему ей «нельзя ходить в театры»:

«Мне нельзя ходить в театры, потому что мне нельзя ходить в театры – я начинаю напряженно всматриваться в работу художника и считывать смыслы, которых нет. Вот, ходили на «Юнону и Авось» и у меня ряд вопросов, например, насколько необходимо было яростно махать изображениями-иконами (спойлер: так видят постановщики, не лезь в чужой видение, здесь вам не Ленком). А почему вместо четко обозначенного типа иконы («глаза Казанской Божьей Матери») нам показывают Богоматерь деисусного чина? (спойлер: не лезь, а?) Про концепцию и исполнение некоторых партий можно было бы сказать отдельно, но не буду – ребята старались, и вообще, творческим людям и так не сладко, не буду шпильками своих же ковырять…

Больше всего мне нравится наша иркутская манера – весь зал стоит по окончании спектакля и благодарит сцену. Лиц зрителей не видно – маски. Улыбок не видно, никакой мимики. Но люди стоят и аплодируют. Это – спасибо артистам, вышедшим на поклон. Раньше я думала, что только старшее поколение так воспитано, но нет – на «Юноне…» было много молодых людей, я даже видела – некоторые вальяжны, со стаканчиками кофе (не попкорн даже, умочки какие) Но встали и аплодировали – благодарили.

Как знать, может в этом хоть какая-то культурная идея, объединяющая всех иркутян».

Алексей Литвинцев рассказывает о надгробном памятнике на могиле Григория Шелихова (Шелехова) в Знаменском монастыре:

«Кстати, в официальных документах памятник именуется мавзолеем (на то время – это был единственный мавзолей в Восточной Сибири, а может быть и единственный сегодня, не проверял). Изготовлен он «из разных мраморов в разных штуках вышиною 6 аршин, 5 вершков» (почти четыре с половиной метра) на Горнощитской мраморной ломке под Екатеринбургом в 1798 году. Есть также версия, не подтвержденная документально, что барельеф для памятника делали в Санкт-Петербурге. Местный епископ был против установки надгробия, говорил, что памятник выше алтаря, значит, оскорбителен для церкви, а его украшения, особенно надписи, чрезмерно превозносят заслуги Шелихова. Назвать простого купца «покорителем народов» (эпитафия на памятнике содержит посвящение Г. Державина со словами: «Притек в Америку чрез бурные пучины, и нову область ей и Богу покорил»). По рассуждению епископа, выглядело это принижением имперской особы. Епископ снимал с себя всякую ответственность по этому вопросу, прося помощи у более высокого церковного руководства. Уладить щепетильный вопрос удалось зятю Шелихова Николаю Резанову. Он убедил генерал-прокурора Обольянинова в необходимости установки памятника в таком виде, в котором он был создан, не последнюю роль сыграл и большой денежный вклад семьи Шелиховых на строительство новой ограды монастыря. Однако, если бы император Павел I лично увидел проект памятника, все могло бы сложиться иначе.

«Если бы Павел нашел (а это легко могло случиться), что рыльскому купцу приписываются чуть ли не царские доблести, если бы Павел вник, что в надписях на памятнике неоднократно восхваляются деяния ненавистной ему матушки Екатерины, мог бы разразиться высочайший гнев, и – не быть памятнику!», – отмечал исследователь жизни Григория Шелихова Юрий Радченков.

Однако обошлось, памятник-мавзолей установили в 1800 году.

P.S. Также на фото могила Екатерины Ивановны Трубецкой на территории Знаменского монастыря».