Обзор иркутской колумнистики и соцсетей: бинарный Иркутск, ничейная земля и природа пифий

Иркутск, 23.03.23 (ИА «Телеинформ»), - В середине марта иркутяне размышляли о природе древних пророчиц, удивлялись современной эстраде и следили за погодой. Телеинформ подготовил свежий выпуск обзоров иркутской колумнистики.

Волнующее и интересное

Весна – это время, когда появляется что-то новое, и в своей недавней колонке колумнист ИТГ Сергей Шмидт рассказывает о фантастической повести «Глава Девятнадцать», написанной известным иркутским популяризатором науки Сергеем Язевым.

«Сразу скажу, что свое «локальное» удовольствие получат при чтении этой повести иркутяне. Многие атрибуты-приметы города И. просто бросятся в глаза. Близость мэрии и губернатории – рукой подать через площадь-сквер. Фонтан посередине площади-сквера. Четырехзвездный отель в японской стилистике, как место, куда селят самых крутых «виповых» гостей города. «Скучноватая городская газета», которую можно обнаружить в мэрии чуть ли не на каждом подоконнике. Большая бетонная лестница, ведущая ко входу в региональный музыкальный театр, единственное место в городе, в котором можно комфортно посадить восемьсот человек. Упоминание о вместительном ледовом дворце. Городской юмор на тему всеобщего «удвоения» в городе – «два союза писателей, две организации журналистов, две футбольные команды, два общества Рериха, два планетария, два дворца спорта, две авиакомпании». Противостояние мэра и губернатора как важная составляющая, а нередко просто основание региональной политической жизни. Красиво-пустопорожнее и парадное (с трибун) провозглашение города «самым свободным и самым передовым в мире». Под всеобщий восторг и аплодисменты, разумеется. Знаменитое сочетание завышенной самооценки с комплексом неполноценности, образующее иркутский характер, тут изображено прям до аплодисментов узнаваемо.

Любителям повыискивать вторые и третьи донья в книге, будет чем заняться. Обозначу, например, такую интригу для интеллектуалов, есть ли какая-то связь между тем, что власть в описываемом городе находится в Синем Доме, а третьестепенный персонаж прапорщик Росгвардии Белов фигурирует с синим искусственным фаллосом в трудовых ручищах силовика? Какая-то связь просто обязана быть, как во всех случаях, когда речь идет о власти и фаллосах. Или вот акцент на том, что у всех «сильных» персонажей часы надеты на правую руку. А кто у нас уже больше двух телевизионных десятилетий носит часы на правой руке? То-то и оно.

Отдельно отмечу то, что мне показалось воистину уникальной находкой в повести. Один из героев вынужден делать, скучно выражаясь, морально-нравственный выбор. Этим читателя не удивишь. Однако у Язева, по сути, ключевым аргументом для разрешения сложнейшей, в духе Достоевского, моральной дилеммы для героя оказывается факт… общих литературных увлечений, любовь к творчеству братьев Стругацких. Я прежде не встречал такой убедительной литературной репрезентации «русской книжности», если угодно, «русской интеллигентской книжности».

…Ну и в заключение скажу об общей настроенческой тональности, которая не меньше сюжета помогает стянуть книгу в неразрушимую целостность – если сюжет это хребет повести, то это настроение что-то вроде нервов в хребте. Это настроение иронии и жалости. В отношении показанного города, его жителей и экстравагантных гостей, в отношении судьбы этого города и в отношении судеб главных героев. Ирония не как уход от проблемы и не спасение от нервного сопереживания героям, а как способ проблематизации жизни, и как способ сопереживания другому. Ирония как жалость. И жалость как ирония».

Тем временем в соцсетях Михаил Дронов рассуждает о том, кем на самом деле могли быть древние вещуньи.

«А что, если все эти древние кассандры-пифии-пророчицы были на самом деле тонкими аналитиками, способными на достаточно точные межотраслевые прогнозы, но просто действовали в условиях жесткой цензуры и самоцензуры? Это ведь многое объясняет.

…Сидит такая кассандра-пифия, сопоставляет данные из различных OSIF\OSINT источников, роется в многолетних статданных, вникает в оценки экспертов… И вдруг четко понимает: ровно в середине июня прекрасный античный город будет наполовину затоплен (фекалиями), а наполовину сожжен (иноагентами) – потому что мэр разворовал отпущенные Ареопагом средства на канализацию, а центурионы отвлечены на разгром нацистов и (одновременно!) подавление бунтов пенсионеров, для которых становится невыносимым бремя инфляции (которая нарастает по мере усиления эмбарго на оливковое масло в разгар сезона). Пифия нервно закуривает и понимает, что с вероятностью 85% полис падет в третьей декаде седьмого месяца, если срочно не… Тут она вспоминает, где и в какое время живет, каковы штрафы и сроки по статьям УК за дискредитацию и фейки, трясет головой, тычком изящного пальца гасит экран ноутбука, делает глоток из амфоры с еще досанкционным красным сладким – и, преодолевая отвращение, выходит из внутренних покоев храма к алтарю, где начинает завывать туманно:

– Вииижу, вииижу огнь и воду, и великое смятение, и гнев богов…

Институциональная среда – она ж такая, накладывает отпечаток на смысл и интонации высказываний любых публичных акторов, тык-скыть. А дрозд – он все так же и щебечет в шевелюре кипариса».

Ну а редактор газеты «Мои года» Анатолий Выборов вопрошает, кому принадлежит городская земля – на бытовом, хозяйственном уровне.

«Именно этим вопросом все чаще задаюсь я все последние годы. Особенно в весенние денечки, когда из-за надолбов залежалого с зимы снега в городе, особенно в межквартальных пространствах спальных микрорайонов, на земле, так сказать, «массового проживания горожан», становится уже, как говорится, ни пройти, ни проехать. И все потому, что земля эта, как оказывается на деле, бесхозная, ничейная…

Нет, что в Иркутске есть большой и главный хозяин, я не сомневаюсь. Как и в том, что он с подчиненными вкупе с губернатором области, как пишут их пресс-службы, «делают все для процветания и дальнейшего развития Иркутска», его роста, совершенствования, благоустройства и т. д. и т. п.

В этом-то как раз у меня, как у рядового жителя города, особых претензий к градоначальнику нет. Иркутск, действительно, растет, хорошеет, крепнет бюджетом, брызжет все новыми фонтанами, украшает архитектурными шедеврами и супер-пупер современными торговыми центрами свой центр, и огромными жилыми массивами свои окраины, расчищает и удлиняет артерии инфраструктуры – набережные, дороги, водо-, энерго- и теплоцентрали.

Претензии у меня к власти города в другом: когда же эта власть дотянется, наконец, своей хозяйскою рукой до этой самой ничейной земли, которая остается пока еще для нее своеобразной terra incognito? Когда сделает так, чтобы такие же крепкие и прилежные хозяева появились и в периферийных местах Иркутска – в каждом округе, микрорайоне, в отдельных жилых массивах или в группах домов?

В курсе ли наш любопытствующий читатель, что, например, те же межквартальные проезды в микрорайонах города, некоторые лестничные марши и многие участки тротуаров в них, якобы, никому не принадлежат? И то, что они не убираются от снега и льда, находятся всю зиму в надолбах и рытвинах – прямое следствие такой бесхозности?

…Никто не спорит, зима нынче была особо снежной, и коммунальные службы, задыхаясь, не успевали нормально чистить даже основные магистрали города, задействовав в этом небывалое количество техники, вывезя с них рекордное количество снега. Они худо-бедно справлялись с этим, не допустив дорожного коллапса и на них, и в центре города. Но через центр горожане в основном лишь ездят, живут-то они, терпят неудобства, ломают руки-ноги, разбивают в колдобинах носы и свои авто именно здесь – в «жилых массивах».

Вот и хочется, чтобы власть города уж как-то определилась с УК, прочими хозяйствующими субъектами, и они распределили меж собой, кому же должны принадлежать эти ничейные территории и кто должен содержать их в порядке».

Физика и лирика

В марте, как рассказывает нам Влад Толстов, было достаточно много достойных книжных новинок и переизданий русской прозы. Будет последних много и вообще в 2023 году. В одной из свежих подборок можно как раз найти переиздания «Розы ветров» Андрея Геласимова, романа «Пнин» Владимира Набокова и «Зимней дороги» Леонида Юзефовича. Издательство «Центрполиграф» продолжает благородную миссию по переизданию и возвращению отечественному читателю произведений Николая Лейкина, забытого писателя конца 19 века, ученика Салтыкова-Щедрина и учителя (как считается) Чехова. Кроме того, стоит обратить внимание на пару свежих имен. К примеру, Толстов рекомендует прочитать книгу Анны Лукияновой «Это не лечится» – роман о 17-летней девочке, который рано или поздно встанет рядом с Сэлинджером в ряду лучших книг о подростках. Также среди новинок – «одна из лучших книг в жанре романа-расследования на основе реальных событий» Владислава Отрошенко о «деле Сухово-Кобылина» и свежий сборник короткой прозы Романа Сенчина.

В другом обзоре – проза зарубежная. Есть две повести нобелевской лауреатки Анни Эрно и роман по мотивам реальных историй женщин, которые подверглись домашнему насилию. Есть история о том, как романтическая и совсем неприспособленная к жизни в условиях дикой природы девушка вынуждена отправиться в опасное путешествие на свою малую родину, чтобы восстановить отношения с родными и погрузиться в самые мрачные и затхлые уголки семейной истории. Еще можно почитать исландский роман о столкновении двух цивилизаций в начале 20 века, когда Дания предоставила Исландии автономию, и турецкую историю любви неискушенного юноши и женщины с прошлым. А также – роман-очерк нравов современной американской школы, сложных отношений между родителями, учителями, общественными организациями и всякими благотворительными фондами.

А в соцсетях о нестандартном варианте туризма размышляет Александр Откидач.

«В Иркутской области, в поселении Лужки Усольского района сидела (хоть и недолго) самая крутая воровка Российской империи – Сонька Золотая Ручка.

«Варшавскую мещанку Шейндлю-Суру Лейбову Розенбад, она же Рубенштейн, она же Школьник, Бреннер и Блювштейн, урожденную Соломониак, лишив всех прав, состояния, сослать на поселение в отдаленнейшие места Сибири».

Обе наших дачи, кстати, находились в Лужках. И, возможно, там, где я копал картошку, когда-то известнейшая аферистка целой империи, возможно, так же копала ее для усольчан.

Этот факт может стать поводом для дискуссии на тему создания авторского тура. Да, личность спорная, однако у нас разным спорным персонажам даже памятники стоят».

Михаил Меркулов по случаю весеннего равноденствия произносит тост «об ушастых жертвах».

«Одна из базовых работ, доказывающих, что магнитные бури влияют на биологические организмы, была получена буквально случайно. Бедных кроликов порезали прям после магнитной бури. И – о чудо! – в клетках миокарда (кардиомиоцитов) – явные изменения. Хохма в том, что само исследование проводилось для выяснения влияния равноденствий на живые организмы. Я прям слышу шепот астрологов-славян за спиной лаборантов. В исследовании было использовано двести кроликов. Вы представляете? Почти каждый день есть крольчатину? Вру. Это были не астрологи. Это был отец Федор и дело было до исповеди г-жи Клавдии Петуховой. (Смайл).

Тост! Так пусть лучи закатившегося сегодня строго на западе Солнца упокоят души ушастых жертв равноденствия».

Андрей Фомин имел неосторожность глянуть МУ-ТВ и остался под впечатлением.

«Почему среди молодежных музыкальных героев так много вот таких персонажей, как KAMAZZ, которого я увидел только что на экране?! Шо за непонятный типаж?!

Это такой плотный, здоровый парняга, который бы органичнее смотрелся под бревном или другим весомым предметом не меньше 100-150 кг. Или – просто в контексте каких настоящих мужских дел, связанных со спасением чужих жизней или созданием чего-то важного. Ну как-то вот естественнее было бы.

Но он ничего такого мужского не делал. Он как бы пел и пел гнусавым голосом – о каком-то любовном страдании. Сопливом терзании своем. Как девочка маленькая. И одет был почти как маленький мальчик. Эдакий непрерывно поллюцирующий переросток.

И совершал еще какие-то мелкие телодвижения при этом – в такт музыке. Фактически елозил. Фууууу!

Но подобных типусов сейчас в музыке – через одного. Подкачанные иногда, упитанные обычно, порой даже толстенькие, бородатые, внешне брутальные, а страдающие о какой-то немужской фигне. Рефлексирующие, как учительница, ставшая проституткой. И обязательно в нос. И всегда в диапазоне одной октавы, не больше.

Это чего это случилось с миром? Это вот реально (такие убогие, пардон) кумиры молодежи теперь?»

А Яна Лисицина делает меткое наблюдение за погодой в «городе И.».

«Вот говорят про погоду: зима с весной встречается, не хочет уходить, борется за свою власть. Судя по нашей иркутской погоде, зима с весной встречается – это да, но не борется, а просто они бухают вместе, а потом куролесят всласть, потому что когда бабы объединяют усилия, то все – тушите свет, точите сабли, потому что никакой управы на эту красоту нет. Сами видите – то снег хлопьями, то солнце жарит, дорогая дорожная служба города, если ты существуешь – то я плачу вместе с тобой».

Вместо тысячи слов

И немного визуала. Продолжение темы того, как встречаются в Иркутске зима с весной – на фото Анатолия Бызова.

А вот, например, надзирательский корпус тюрьмы, ставший жилым домом, показывает Василий Татарников.

Польский костел красив в любое время дня и ночи.

И напоследок – немного архивной романтики.

Обзор подготовила Мария Маякова, Телеинформ

• Интереснейшие публикации иркутских СМИ — в соцсетях: ВКонтакте, Одноклассники, Telegram