Обзор иркутской колумнистики и соцсетей: культурный кодекс чести, умение объясниться и княгиня из 90-х

Иркутск, 12.02.23 (ИА «Телеинформ»), - На этой неделе иркутяне обсуждали культуру и кодексы чести, отделяли функциональную грамотность от неграмотности и вспоминали переехавших в Москву земляков и княжеских потомков из 90-х. Телеинформ подготовил свежий выпуск обзоров иркутской колумнистики.

Волнующее и интересное

С некоторых пор в моду вошло слово «релокант» – соседние страны начали полниться россиянами. Колумнист ИТГ Сергей Шмидт свою новую колонку посвятил как раз «релокантам» – но не этим, а тем, которые из «иркутского олдскула релокации», то есть переехали из Иркутска в Москву и ее окрестности.

«Давно обратил внимание, что какое-то время бывший иркутский гуманитарий в Москве может неплохо устроиться и, что называется, подъедаться в качестве… иркутянина. Нет, вовсе не в том смысле, что просить у метро милостыню, с жалостливым видом напевая на мотив «бродяга к Байкалу подходит» что-нибудь вроде: «Подайте иркутянину, потерявшему паспорт и не меняющему носков». А в том смысле, что посещать московские тусовки – напомню, что посещение тусовок это, собственно, и есть работа гуманитария – в качестве иркутянина. В московском представлении – человека-глубинария, знающего «правду жизни», знающего, например, правильный ответ на вопрос, врут или не врут социологические конторы, заявляя о поддержке СВО большинством российских граждан? Он будет сопровождаться в тусовках примерно таким: «Смотрите-смотрите, у нас сегодня присутствует иркутянин, он нам сейчас расскажет, чем живет Россия и что в ней происходит на самом деле».

Я еще в начале полузабытых ныне нулевых обратил внимание, что у столичных головастиков модно бравировать «связями с регионами». Даже был свидетелем душераздирающей сцены выяснения отношений представителей двух научных центров, в которой в качестве главного аргумента на тему, кто круче и кто имеет право на большее количество грантов, звучали реплики «а вы не работаете с регионами» и «нет, это вы не работаете с регионами». Вот для демонстрации важных для московцев неувядающих связей с регионами иркутянин-релокант может год-два и даже три бодро держаться в тусовках иркутянином. Даже сидеть на почетных местах. Год-два он побудет «настоящим» иркутянином. Потом с годик его будут представлять «переехавшим из Иркутска», а потом последует «окончательная утрата уникальности» и его забудут. Перестанут звать-приглашать. Что поделать, в Москве своих балаболов хватает. Да и новые релоканты подтянутся. Будет, кем заменить».

А в соцсетях вовсю обсуждают «Кодекс чести деятелей культуры России». Это в чем-то как моральный кодекс строителя коммунизма, только с поправками на наше настоящее. Небольшая цитата: «Настало время разделения понятий культура, искусство и развлечения, сферы эмоционального возбуждения, отвлечения внимания человека от значимых для его бессметной души вопросов. Отличием подлинной культуры и искусства от рыночных утех является духовно-нравственное совершенствование души и сознания человека. Подлинная культура и искусство должны служить воспитанию, просвещению, возвышению и просветлению человеческой души и сознания».

Михаил Меркулов отмечает:

«Что любопытно, я нигде не вижу сайта инициаторов и разработчиков этого кодекса. Кто эти «культурные» люди? Чьи подписи стоят под этим документом? Кто принял на себя обязательства выполнять кодекс? Где сайт «Культурного фронта России». Нигде не могу скачать официальную версию документа. Я не против, чтобы этические нормы были озвучены. И человек на зарплате государства их соблюдал. Возможно, нам нужен этот кодекс. Возможно. Но я хочу знать фамилии сочинителей этого документа.

Если этот документ, а судя по всему, им уже руководствуются чиновники от культуры, будет жить, мы воспитаем поколение наивных людей, для которых зло в окружающей их действительности не существует. Все что опрятно и красиво – априори добро. Как этот документ. Этот документ и есть зло под личиной добра. Принятие этого документа обществом – станет переломным моментом в различении нами добра и зла. Миру будет позволено быть лишь черно-белым».

Яна Варшавская пишет:

«"Иисус у него получился ну совершенно живой, некогда существовавший Иисус, только, правда, снабженный всеми отрицательными чертами Иисуса"… Перевертыши.

Я вот очень переживаю и возмущаюсь всему, что смотрят наши дети. Но почему у нас всегда и везде перегибы-то сразу такие? Я вообще не могу вспомнить ни одного талантливого фильма, где зло не было бы хоть сколько-нибудь привлекательно. Ведь в этом и состоит ИДЕЯ: не поддаться злу, которое в реальном мире зачастую привлекательно и соблазнительно. Бедный товарищ Бендер… да и много еще кто».

Сергей Шмидт обширно цитирует:

«Это самое полное из мне известных собраний принципов, следуя которым, ни один творческий человек НИКОГДА не сможет создать ни одного сколько-нибудь значимого произведения искусства. Сами зацените:

«Произведение искусства не должно снижать духовно-нравственные устои людей, симпатии которых не должны быть на стороне зла и греха, преступления и недостойного поведения. Утверждению в творчестве подлежит положительный, здоровый образ жизни, с негативной оценкой отрицательного образа жизни. Противоправные, безнравственные действия персонажей произведений не должны вызывать сочувствие к преступнику, выступающему против закона, правосудия и принятых в обществе норм морали, вызывать желание зрителей, слушателей, читателей повторять подобные преступления… Священнослужители не могут быть воплощены в качестве комических или отрицательных персонажей… Зло не может быть представлено в привлекательном, а добро – в отрицательном свете… Изображая несправедливость отдельных судей, нельзя наносить удар по достоинству и репутации всей судебной системы страны… Супружеская измена в произведениях искусства не должна быть представлена в привлекательном свете и не подлежит оправданию. Любовные сцены допустимы лишь в случаях абсолютно необходимых для сюжета и не должны быть представлены в подробном физиологическом виде…».

Ну и так далее. Интересно, эти патриоты русской культуры, чьи руки выстукивали на клавиатуре: «Супружеская измена в произведениях искусства не должна быть представлена в привлекательном свете и не подлежит оправданию», – они читали роман русского писателя Льва Толстого «Анна Каренина»? Или чеховскую «Даму с собачкой»?»

Андрей Постоенко сомневается:

«Может, это специально задуманный вброс? Потому что отрыв от реальности настолько космический, что, пожалуй, переплюнул советские «правила хорошего искусства».

И уровень провокации настолько высокий, что тут же захотелось придумать сюжет про привлекательное, вызывающее острое сочувствие зло, которое в рамках супружеской измены сделало что-то противоестественное с ведущим ЗОЖ, но несколько комичным служителем культа».

Лариса Сулейманова подчеркивает:

«Культурный фронт России собирал Николай Петрович Бурляев 30 лет под знаменами «Золотого витязя» (фестиваль такой). И теперь, говорит, эта армия готова… Текст этого кодекса неизвестно кто сочинял. Мозг, видимо, совсем отключен был.

Я считаю, как раз теперь – жди великой литературы, кино и всякого другого искусства, философия попрет. Серьезно. Потому что сколько-нибудь серьезные произведения создавались всегда под давлением. Как алмазы. Перечислять, думаю, не надо. Примеры каждый легко назовет свои».

Физика и лирика

А теперь – к алмазам. Ну или хотя бы к хрусталю. Влад Толстов предлагает подборку новинок отечественной прозы. Среди них – второй том биографии писателя Довлатова, добротный исторический боевик от Алексея Иванова «со стрельбой, страстями и загадками (там история связана с исчезновением золотого запаса России летом 1918 года)», роман о жизни современных нам русских в прибалтийской Риге. Есть прекрасные образчики врачебной прозы от влюбленного в свою профессию патологоанатома и путевой прозы о путешествии по провинциальным городкам и об их истории, выуженной из пыльных краеведческих сборников, общения с музейными работниками и экскурсоводами. А еще есть очередная книга современника Чехова Николая Лейкина о том, как в начале 20 века был устроен романтический мир русских горожан – как тогда готовились к свадьбам, высматривали невест и писали любовные письма.

В другой подборке – новые книги по истории. Вот американский историк изучил архивы РГАДА и исследовал политический подтекст процедуры «смотра невест» для царской женитьбы в Московии. Вот история о том, как после войны Сталин решил превратить Москву в лучший город Земли и для этого распорядился построить в советской столице семь небоскребов, и как эти «высотки» изменили жизнь москвичей. Вот история алфавита и того, как человечество вообще упорядочивало информацию, вот живая и увлекательная история Средневековья, объясненная «на пальцах», а вот – книга про боевой путь так называемых ДНО, дивизий народного ополчения, которые во время наступления немцев на Москву в Великую Отечественную наспех формировали и буквально бросали в топку немецкого блицкрига, чтобы хоть на немного остановить продвижение немцев к столице. Плюс – небанальное исследование того, как после революции в Красную Россию приехали тысячи американок – кто по любви, кто ради благотворительности, а кто и по политическим соображениям.

Тем временем в соцсетях Михаил Дронов рассуждает о функциональной грамотности и неграмотности.

«Наша речь (особенно в морально-политическом ее сегменте, включая дискуссии\срачи, пафосные инвективы, публицистические периоды, судьбоносные заявления вождей, диалоги с таксистами…) состоит из слов, за которыми стоят понятия (т.е. устоявшиеся универсальные смыслы, взаимоувязанные с другими – в единую всемирную библиотеку: слова-понятия могут описывать друг друга – иногда очень затейливыми кружными путями, но всегда не теряя исходного смысла по дороге. В отличие от образов – смутных, индивидуальных и окрашенных эмоциями в зависимости от количества принятого накануне спиртного).

Так вот. Мне думается, что функционально грамотный человек – это тот, кто может объяснить смысл любого употребляемого им самим (да-да!) слова при помощи других слов-понятий (желательно, не прибегая к словарю, но если потянется – то это тоже ништяк). И – НЕ УДИВИТСЯ, если вы его об этом попросите. Функциональная грамотность – предполагает естественным, что иногда нужно «сверять часы» в области смыслов.

Функционально неграмотный человек мало того, что раздраженно посмотрит на вас как на идиота («объяснять элементарное, всем известное!»), но и высокомерно начнет рассказывать какие образы роятся в его лично голове при поминании того или иного слова. Характерным риторическим оборотом подобных расшифровок является «…это когда» (с последующим ярким описанием неких омерзительных или же одухотворенных действий, идущих в комплекте его представлений о понятии – т.е., по сути, иллюстрирующих образов. Само понятие он «изложить своими словами» не может).

И понятно, что при общении двух функционально грамотных человеков – есть шанс, что они поймут друг друга более-менее адекватно (и даже, о боги! – смогут сообща сооружать некие новые нарративы). Чуть сложнее будет с тремя подобными субъектами и, тем более, со 100 миллионами. Но все равно, есть какие-то надежды. У людей ведь есть если не единый язык – то хотя бы понимание: зачем он нужен.

Общение же двух и более функционально неграмотных людей никакого содержательного смысла в принципе нести не может, ведь по сути это всего лишь обмен образами, аватарами, радужными (или говнистыми) оболочками общеупотребительных ртами/ушами слов. Люди просто синхронизируют свои эмоции – и если при употреблении одного Слова они чувствуют эмоциональную солидарность («чувак чувствует то же, что и я!») – то и расходятся, довольные друг другом. Или идут *** [нагадить] на лицо кому-нибудь несолидарному».

О космосе пишет Сергей Язев – а конкретно о спутниках Юпитера.

«Центр малых планет (не сменивший свое название, хотя понятие «малые планеты» ушло в прошлое) объявил сенсационную новость.

У Юпитера открыты еще 12 спутников, и теперь их известно 92 штуки!

Еще совсем недавно чемпионом был Сатурн (82 спутника, но по данным того же центра, сейчас у него известны уже 83 спутника).

Все вновь открытые объекты – мелочь, характерные размеры не больше восьми километров. Немудрено, что раньше их не замечали – Юпитер все-таки очень далеко.

«Февраль. Достать чернил и плакать. Учебник снова поправлять…»

А Яна Лисицина вспоминает 90-е.

«А в 90-х началось… Все как-то судорожно начали искать у себя дворянские корни, и эти корни неведомым чертополохом занимали умы и оголубляли вполне пролетарскую кровь. Но все ж кое-кто и у нас остался, а не в Париже, и даже как-то выжил.

В тех же 90-х довелось видеть настоящую княгиню, потомка известной ветви князя N. Княгиня была крайне нехороша: маленькие глазки косили каждый сам по себе, челюсть выступала вперед как у обезьянки-капуцина, зубки росли так, как им хотелось – сначала один, потом пауза, снова пауза и второй где-то сбоку, чисто для равновесия. Княгиня N одевалась с истинно аристократическим хладнокровием: тряпка прикрывает чресла – значит, годится, рассыпалась – найдем другую.

В первый же день отдыха в санатории у нее завелся воздыхатель. На второй – другой, на третий – трое мужчин выясняли отношения из-за нее. Она порхала феей, и маленький хвостик ее волосиков, стянутых на аптекарскую резинку, вихлялся как у последней горничной. Но при ней вполне ничего себе мужчины цепенели и дыбили загривок. Что было в этом последнем недобитке когда-то славного рода? Бог весть. Но что-то такое, отчего разливались волны страсти и бешеной ревности. Меня она научила правильно дышать диафрагмой и немного петь. Когда показывала эту технику, то поводила плечиками в нелепой цветастой шали, которая, наверно, помнила няньку первого князя N.

Эх, не петь у нее мне надо было учиться, а выведать – что же за удивительный женский дар был у княгини. Но я была отчаянно молода и предполагалось, что навсегда, и распевка романса «Отвори потихоньку калитку» казалась поинтереснее этих дурацких дамских заморочек. А так бы книжку написала или коучем стала, бабоньки бы в очередь выстраивались с мятыми купюрами.

Интересно, жива ли княгиня, она тогда уж была совсем немолода».

Вместо тысячи слов

И немного прекрасного напоследок. Вот, например, сумерки на Ангаре от Анатолия Бызова.

Еще одни сумерки на Ангаре, но на другом конце города.

Василий Татарников показывает одно из немногих дореволюционных четырёхэтажных зданий в Иркутске.

И просто изморозь на деревянном окошке.

Обзор подготовила Мария Маякова, Телеинформ

• Интереснейшие публикации иркутских СМИ — в соцсетях: ВКонтакте, Одноклассники, Telegram