Обзор иркутской колумнистики: Постпраздничное меню

Иркутск, 16.01.13 (ИА «Телеинформ»), - Когда от слова «оливье» бросает в дрожь, запах мандаринов вызывает приступы аллергии, а иголок в пятках россиян больше чем на усталых ёлках в углах квартир, пора делать глубокий вдох, и приступать к будням. Именно так поступили иркутские колумнисты. Часть из них приходит в себя постепенно, рефлексируя на праздничную тематику, остальные поднимают отнюдь не праздничные вопросы. В постпраздничном меню иркутской колумнистики вместе с нашим обозревателем Вадимом МЕЛЬНИКОВЫМ разбиралась врач-терапевт Мария ЛОГУНОВА.

Вероятно, множество россиян испытывали горькое чувство безнадёги, тоскливо переключая телевизионные каналы в новогоднюю ночь. Телевидение превратилось в коварную и непотребную машину времени, из года в год предлагающую зрителю одни и те же фильмы, дряхлеющие лица звёзд прошлого и старые песни о главном. Игорь Широбоков привлекает внимание читателей к этому вопиющему факту и задаётся вопросом, почему так сложилось? И отвечает: «нет ничего нового!»

«Может быть, это мой диагноз – старческое брюзжание? Допускаю. У каждого возраста есть свои особенности и свои песни. Но всё же откровенную халтуру и мелкотравчатость можно определить всегда (если окончательно не ослеплен и не оглушен так называемой поп-культурой). Не буду оригинальным, если скажу, что нынешней массовой культурой правит рынок. Есть спрос – есть предложение, есть предложение – появляется спрос. Рыночные отношения в экономике за двадцать лет уже показали все свои «прелести», несомненные плюсы и сокрушительные минусы. К ним, худо-бедно, ещё можно приспособиться. С духовной пищей сложнее. Самое страшное в этой сфере то, что предложение формирует спрос, а не наоборот. Бизнесменам от культуры и развлечений нужно стричь, простите за грубость, бабло. Больше ничего не требуется. Зачем годами мучиться над книгой или сценарием, если можно нечто подобное сляпать за неделю? Есть неистребимый гипнотизм в примитиве. Многотысячные залы и стадионы рапсодиями Брамса не заведёшь. Два притопа, три прихлопа, ля-ля-ля, шайбу-шайбу!.. Вот и всё, что требуется. И ливень бабла организаторам с исполнителями».

Всматриваясь в этот горький катаклизм, редактор газеты «Мои года» с тоской вспоминает… цензуру. Автор делится любопытными воспоминаниями о патологиях советской цензуры и признаёт её ущербную природу. Однако вседозволенность Игорь Широбоков именует бОльшим злом.

В последние годы Иркутск обогатился целой галереей памятников и монументов. Исходя из суровой художественной необходимости, памятники в областном центре делятся на две категории, которые условно можно обозначить как «респектабельная» и «сентиментальная» скульптура. Первые призваны вызывать в иркутянах гордость за отчизну, вторые отдают дань памяти людям прошлого и тенденциям эпох. Сергей Шмидт обращает внимание на тренды, установившиеся в иркутской скульптуре, а именно, на моду на «уютные» монументы.

«Я плохо разбираюсь в истории уличного искусства, поэтому не скажу, когда, с какого времени и в каком месте впервые появились столь модные сейчас человекоразмерные городские скульптуры и памятники. Вспоминается только, что впервые в нашей стране об этом заговорили, когда в Петербурге на Фонтанке появился буквально микроскопический памятник Чижику-пыжику. Заговорили с восторгом, настолько это казалось необычным. Постепенно человекоразмерные скульптуры появились в большинстве городов России, подобного рода сооружения стали просто модными.

Образцово-показательным примером данного стиля в Иркутске является Турист на улице Карла Маркса. У таких скульптур нет постаментов, они устанавливаются не отдельно от человеческих потоков, а прямо среди этих потоков. Желаемый эффект заключается примерно в следующем – бегущий по своим делам горожанин чуть-чуть притормаживает; до него доходит, что тот, кого он боковым зрением принял за другого горожанина, на самом деле «памятник»; горожанин улыбается, хлопает «бронзового» по плечу и бежит дальше».

Казалось бы, замечательное явление, Иркутск попал в струю, становится современным, где-то даже передовым городом, однако… Далее Лангобард указывает на грустное явление. Дело в том, что памятники «в человеческий рост» у нас в полтора раза выше человеческого роста. К чему приводит эта масштабная проблема, и отчего так вышло? Читайте в колонке «Кто ж его уменьшит? Он же памятник!»

Наталья Ко обращается к нашумевшему преступлению. Москвич Алексей Кабанов подозревается в убийстве собственной жены, матери троих детей. Колумнист «Комсомольской правды» задаётся вопросом, отчего именно это злодеяние столь взволновало Интернет? «Читаешь гневную ленту новостей на Фейсбуке, и обдает зловонием. Хочется закричать: «Одумайтесь!». Кабанов совершил, простите, обычную бытовуху. И он – не то социальное явление, которое мы должны внимательно изучить, чтобы не допустить подобных убийств в дальнейшем. В региональный отдел «КП» на новостную ленту каждый день идут сообщения о том, как муж убил жену, внук зарезал деда, мать выбросила младенца на помойку…»

Наталья Ко признаёт, случай, бесспорно, вопиющий, но, к сожалению, вполне рядовой. В чём же причины столь исключительного общественного резонанса? Одни ораторы порицают устои современности, другие, внезапно, – оппозицию, третьи – первых и вторых. В Интернете появилась информация, что в Думе готовится специальный закон, запрещающий россиянам убивать жён…

«Кабанов – не наше общество в целом, он его часть. И таких, как он, по тюрьмам сидят легионы, и еще столько же на свободе. «Он был оппозиционером, ходил на митинги, а сам отключал мобильник, чтобы не дозванивались кредиторы, и ненавидел свою жену?» - так написал блогер Мартынов. Ну и что в том такого? Или все либералы теперь боятся замараться о такую репутацию. Уверена, что Кабановы есть и среди правых, и среди левых.

Говорите, трагедию можно было предотвратить? Как? Соседи не вмешались, не прислушались? Многие ли из нас в курсе того, что происходит за стенкой в соседней квартире? Я, например, нет. До меня лишь иногда доносятся бодрые мужские крики вперемешку с отборным матом: «Бей, козел! Бей, сучара, б…, я сказал!». Это сосед сверху, набравшись пива или чего еще, болеет за любимую футбольную команду».

Так кому же выгодна истерия? Ответ между строк ищите в колонке «Кабанов как блоха под лупой».

Юрий Пронин встречает новый 2013 год обзором грядущих юбилейных дат. «2013 год богат на юбилейные даты. Опустим седую древность и попробуем уместиться в рамках столетия. Итак, 1913 год — как оказалось, предвоенный: вскоре, с промежутком в двадцать лет, последовали два мировых конфликта. Другая ипостась 1913-го: с ним в советское время было принято сравнивать экономические показатели. Получалось красиво: по чугуну, стали, нефти мы превосходили «царизм» в десятки раз. Вот только лукавая статистика забывала сравнивать качество и востребованность производимых товаров. Тогда бы 1913-й смотрелся иначе…».

Обозреватель «Байкальских вестей» также вспоминает годовщину завершения Сталинградской баталии, юбилеи смерти Сталина и Кеннеди, разгон Верховного совета РСФСР, а также 10 лет со дня заточения Михаила Ходорковского. Анализируя ушедшие события, Юрий Пронин выражает надежду, что история, которая имеет склонность вить из себя спираль, никогда не повторится.

Мария Логунова:

- Очень актуальную проблему поднимает Игорь Широбоков. Точнее, актуальной она вновь станет через год. Люди, не имеющие возможностей или желания встретить новый год кроме как дома, обречены на свидание с телевизором. Это как раз то свидание, на которое идешь как на казнь. Представьте себе, целый вечер, который вроде бы должен приносить радость и удовольствие, сидеть один на один со скучным, неостроумным и банальным собеседником? Причём собеседник не даёт слово вставить и тему сменить. А ещё, он очень консервативен. Каков выход? Думаю, выход, предложенный Игорем Широбоковым (ввести цензуру), поспешен. Не лучше ли позаботиться о своем счастье заранее и придумать собственную новогоднюю программу? В эпоху Интернета это просто. А еще лучше напрячь собственную фантазию и сделать так, чтобы Новый год запомнился, даже несмотря на абстинентный синдром.

Сергей Шмидт пишет о том, что памятники в нашем городе слишком большие. Даже те, которые маленькие. Мне посчастливилось поездить по нашей стране, поэтому отвечу так. В столицах я не видела маленьких памятников. Наверное, оттого, что их заслоняли творения Церетели, в тени которых можно спрятать Кремль. Мода на «маленькие» памятники скорее европейская. Объяснить явление легко тем, что в Европе привыкли экономить. Каждому европейцу привит вкус к экономии, и экономия стала синонимом вкуса. У нас же, к добру или к худу, все лучшее - это все большое. А что до Гайдая, так, как известно, «поэт в России больше чем поэт». Поэтом можно считать любого деятеля искусства.

О трагедии в Москве трудно сказать что-то новое, тем более что я не знаю подробностей дела. Наталья Ко утверждает, что событие вызвало волну негодования в Интернете и прессе, а после упоминает, что предполагаемый убийца состоял в рядах оппозиции. Думаю, тут легко прийти к детективному «ищи кому выгодно». Не убивать жену, а шуметь. Информационное поле сейчас переполнено сообщениями, из которых складывается убеждение, что в оппозиции состоят сплошные убийцы и педофилы. Мы это уже проходили, так складывается образ «врагов народа». Если честно, это пугает. Стоит ли ждать нового «Дела врачей»?